Музыкант. Пианист. Человек

Когда за рояль садится маэстро Илья Фридман, начинается настоящая магия: вслед за мастером зритель погружается в мир музыкальных образов в самом изысканном его воплощении. Нельзя не сказать об исходящем от этого человека особом ощущении просветления и мудрости, гармонично сочетающихся с мощной, необъятной энергией, вырывающейся из­под пальцев виртуоза.

28 сентября в камерном зале «Классика» ивановский зритель в третий раз наслаждался редким талантом и необычайно проникновенным исполнением музыканта.

Илья Фридман – заслуженный деятель искусств России, профессор академии Антона Рубинштейна в Дюссельдорфе. В настоящее время Илья Зиновьевич живет в Германии, но о России не забывает.

В этот раз Илья Фридман подготовил для слушателей целую экскурсию: от Моцарта до позднего Скрябина. По пути маэстро представил слушателям редкие произведения Бетховена, Шумана, Брамса, Равеля...

«Со временем, внимательно приглядевшись к публике, я понял, что привычные мне монографические концерты требуют разнообразия. Сегодняшнюю программу я постарался сделать контрастной по настроению и объединить в ней разные «лики» немецкой романтики, представителей импрессионизма и самобытную музыку Скрябина», – отметил музыкант.

Первой в исполнении музыканта прозвучала печальная Фантазия до минор Моцарта, открывшая зрителю новый, трагический уголок, как правило, всегда жизнерадостного творчества венского классика. Произведением Рондо соль мажор Илья Фридман познакомил публику с общительным и умным Бетховеном, а закончил первый акт маэстро одним из самых популярных фортепианных сочинений, «праздником музыки», наполненным калейдоскопом масок и образов, – «Карнавалом» Шумана. Во время выступления между Ильей Фридманом и роялем «Steinway» каждый раз создается какой­то удивительный музыкальный симбиоз, поразительное единение: звук послушно реагирует на малейшие перемены настроения, то резко поднимаясь до немыслимых высот, то плавно опускаясь до предела слышимости. Второй акт открылся тремя яркими произведениями Иоганнеса Брамса, строгого романтика северной Германии. Рапсодия соль минор, Интермеццо и Баллада соль минор прозвучали сурово и мужественно, воспевая присущее композитору рыцарское начало. За ними последовала контрастная по настроению, необычайно изысканная, трогательная и нежная Сонатина Равеля. «Для меня это – лучшая сонатина в мире, совершенно очаровательное произведение», – сказал пианист. Завершилось музыкальное путешествие Александром Скрябиным, композитором, которому Илья Фридман посвятил практически всю свою жизнь. Пожалуй, только такой непревзойденный мастер, как Илья Фридман, смог ближе всех подобраться к тревожным поискам и мистическим образам высших сфер, зашифрованных в музыкальных формулах гениального русского композитора. Финальным послесловием и добрым подарком от пианиста стала исполненная на бис венгерская детская песенка композитора Белы Бартока.

Илья Зиновьевич – не только музыкант исключительного таланта, но и удивительно чуткий, интеллигентный человек, что в полной мере отразилось в нашей с ним беседе после концерта.

Вы приезжаете выступать в «Классику» уже в третий раз. Меняется ли зритель с течением времени?

Я не замечаю каких­то особых метаморфоз в русском, в частности, ивановском зрителе. Наоборот, в отличие от европейского, наш слушатель всегда более искренен, более самобытен. Западная публика слишком хорошо воспитана, чтобы не быть любезной, поэтому иногда бывает трудновато разгадать, что зритель думает о концерте на самом деле. У российской же публики нет «второго дна», от нее исходит немедленная реакция, она «дышит» вместе с музыкой. Поэтому для меня сложнее всего играть на Родине.

Конечно, зритель бывает «разнозальный», но мне кажется, что сама идея музицирования родилась в небольших камерных залах, где музыкант чувствует людей и их настроение. Поэтому для меня зал «Классика» – это идеальная площадка для выступлений и по количеству зрителей, и по любовному отношению к залу самих хозяев и публики. Очень хочется, чтобы этот почин распространился в дальнейшем.

Как Вы бы охарактеризовали себя как музыканта в настоящий момент? Какой творческий период Вы переживаете?

Может быть, это прозвучит эгоистично, но уехав на Запад и не будучи связанным с государственной службой, я получил возможность полностью посвятить себя музыке. Сейчас я сфокусирован только на ней. Конечно, я мог бы принести больше пользы здесь, в России, и, видимо, осознание этого факта и подвигает меня приехать сюда хотя бы раз в год. А судить о том, в каком музыкальном и жизненном состоянии я пребываю в настоящий момент, мне кажется, не моя прерогатива (улыбается).

Что, на Ваш взгляд, отличает хорошего пианиста?

С моей точки зрения, любой человек, занимающийся искусством, должен, во­первых, пройти хорошую школу, а во­вторых, быть одаренным. Школа и талант – вот две основные составляющие успеха любого музыканта.

Чем еще, кроме музыки, наполнена Ваша повседневная жизнь?

Важная страница моей жизни – это мои внуки. Сейчас одному из них 7 лет, другому 10, и это тот сладкий возраст, когда общение с ними делает меня счастливым. Возможность выбраться к ним я называю «поездкой за счастьем».

Также я стараюсь заделывать «белые пятна» в моем образовании, благо, сейчас у меня много свободного времени, чтобы читать, читать, читать... В данный момент я читаю поэзию Константина Батюшкова, недавно закончил роман «Санькя» Захара Прилепина и «Замок» Франса Кафки. Как видите, круг своих литературных пристрастий, как и свои музыкальные выступления, я стараюсь разнообразить, и кто знает, какую книгу я вытащу завтра? (улыбается).

С высоты своего опыта, своего мастерства можете ли Вы поделиться с читателем своей жизненной и творческой философией?

Современные нравы 21 века указывают на то, что человек вышел из пещеры лишь формально. Люди по­прежнему продолжают убивать себе подобных, уничтожать природу и жить по совершенно диким законам. К сожалению, развитие технологий только усугубляет ситуацию – чем совершеннее становится техника, тем ниже падает уровень нравственности. На нашем «шарике» мы – народ временный, и мне бы очень хотелось, чтобы общество ценило и сохраняло все ценное, что накопило человечество за свое сознательное существование, и чтобы именно эти сокровища, а не потребление, составляли главный смысл их жизни. Человек должен жить так, чтобы его присутствие не угнетало и не огорчало а, наоборот, несло в мир добро и радость. Вот это преодоление пещерного века в головах людей и выход в новое, цивилизованное и культурное общество и есть, пожалуй, самая главная моя мечта.

А. Уланова